Дискурсы войны и язык мира

Эпоха модерна – это эпоха буржуазного мегадискурса, производного от удостоверяющей себя саму субъектнвности. Мегадискурс  разворачивался как совокупность сосуществующих дискурсов политических, экономических, классовых, конфессиональных, национальных и др. Каждый из таких дискурсов оформлялся через ту или иную ценностно-смысловую структуру, выражавшуюся в определенной знаково-символической системе. Обязательным условием существования каждой их этих систем было и остается сохранение внутренней устойчивости в противостоянии с другими системами. Собственно, противостояние в виде классовых столкновений, экономической конкуренции, политической конфронтации утверждало себя в качестве универсального отношения, субстанциальным элементом которого является конфликт как таковой. Отсюда суть буржуазного мегадискурса сводится, с одной стороны, к поддержанию постоянной принципиальной враждебности в универсуме, а, с другой, к контролю и управлению враждующими сторонами. Буржуазный мегадискурс реализовался в двух модальностях: скрытого сговора и явного договора. Причем «сговор»  имеет безусловное первенство по отношению к «договору». Явный договор возможен только на основании скрытого сговора.

Русско-российский мир, начиная с XVII века, находится в непосредственном взаимодействии с буржуазным мегадискурсом. Однако все попытки вписаться в него приводили Россию только к радикальной конфронтации с его носителем (буржуазным западом), чреватым для нее политической катастрофой, социокультурной и духовной деградацией. Причина такого положения вещей, вероятно, связана с изначально другой моделью организации цивилизационного пространства, исключающий элемент «скрытого сговора» и строится на принципиальной готовности вести партнерский диалог с любым, кто не скрывает своих намерений, какими бы они ни были.

Принципиальная открытость по отношению к другому – свидетельство внутренней самодостаточности, исполненности, Принципиальная открытость гарантирует обнаружение общих ценностно-смысловых констант, ориентиров вне зависимости от различающихся знаково-символических систем. Такие способы взаимодействия сходятся в едином пространстве языка, несмотря на фонетические или синтаксические различия. Именно поэтому язык А.С. Пушкина смог стать, своим, родным, т.е. порождающим, и для славянина, и для финна, и для тунгуса, и для калмыка. И поэтому же Ф.И. Тютчев не мог не противопоставить мистерии «единства железа и крови» простой язык согласия и любви.

Предлагается обсудить следующие сюжеты: государственная идеология и державность слова; гражданский договор или народное согласие; столкновение цивилизаций или диалог культур; гражданская война и мир людей;  тайны закона и откровение благодати; дискурсы права и язык правды; исповедь души или игры разума;  «Поэт в России больше, чем … поэт»?; вавилонское столпотворение и путь к храму.